Ремонт стиральных машин в Голицыно

Проделав в течение первых двух лет целую серию опытов по использованию различных типов, приемов и средств выразительности функциональной сценографии, Буриан вместе с Коуржилом пришел в «Пробуждении весны» к созданию уже своего оригинального типа сценического представления - представления светового театра, соединившего воедино действие актеров на сцене и визуальные образы, показываемые с помощью диапроекции и киноизображений на экране.

Никакого иного оформления сценического действия здесь практически уже не было (на игровой площадке, составленной из двух низких станков и мостика между ними, могли появляться лишь утилитарно необходимые предмета мебели: стул, кровать, кушетка) только свет и световые изображения. Строго говоря, слово «оформление» для определения роли света и световых изображений здесь (как это было в спектаклях Пискатора и Брехта) уже не вполне подходило. Свет локально направленных, «точечных» прожекторов вычленял «крупные планы» актерских мизансцен из разных зон погруженного в темноту «общего плана» сценического пространства; только с помощью света производились и динамичные изменения самих пространственных ситуаций. Световые же изображения, диапроекции и кинокадры, возникавшие на двух экранах (на прозрачном, перекрывавшем спереди зеркало сцены, и на экране, расположенном в глубине сцены, справа) давали крупные планы многократно увеличенного лица актера, его глаз, рук или же наиболее характерных, метафорически значимых элементов окружающей героев среды, к тому же показываемых в экспрессивно-выразительных, динамичных ракурсах. Возможно вам понадобится ремонт стиральных машин в голицыно.

Разрабатывая партитуру световых изображений, которая должна была существовать одновременно, параллельно и контрапунктно актерскому действию на сцене, Буриан тем самым придавал им персонажную функцию. Не случайно современный чешский исследователь спектакля «Пробуждение весны», Ф. Черны, назвал свою статью «Световая сцена и свет как актер». При этом, благодаря прозрачности переднего экрана, проецируемые на него изображения проступали и накладывались на все сценическое пространство, создавая своего рода визуальную «ауру» вокруг исполнителей, которых зрители все время видели словно сквозь пелену, образуемую тюлевой поверхностью экрана и вызывавшую ощущение, что все происходящее на сцене есть некое сновидение.